Мережковский Дмитрий Сергеевич
План
1. Жизненный путь
2. Творчество
3. Направления в творчестве
4. Отличительные черты творчества
5. Мотивы символизма и ницшеанства в творчестве
6. Заключение
Список использованной литературы
Жизненный путь
Мережковский Дмитрий Сергеевич - известный поэт, романист, критик и
публицист. Родился в 1866 г. Отец его занимал видное место в дворцовом
ведомстве. Окончил курс на историко-филологическом факультете
Петербургского университета. В 1889 г. Мережковский женился на поэтессе
Зинаиде Гиппиус. В 1892 г. вышел второй сборник стихов, под названием
"Символы (Песни и поэмы)", в 1896 - третий, "Новые стихотворения. 1891 -
1895". Первое стихотворение этого сборника, "Дети ночи", воспринималось как
манифест русского декадентства.
В 90-е годы Мережковский много путешествует по Средиземноморью;
памятники искусства и культуры открывают ему очарование античного мира, его
гармонию. Мережковский переводит произведения древнегреческих классиков -
трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида, "Дафниса и Хлою" Лонга.
В начале 1900-х годов Мережковские и Д.В. Философов создают свое
религиозное "троебратство", исповедующее неохристианство. В их доме
совершаются изобретенные ими богослужения ожидаемой Новой церкви.
Середина 1900-х годов - время окончания поэтического творчества
Мережковского. Выходит итоговая книга: "Собрание стихов. 1883 - 1903" и ее
дополненный вариант "Собрание стихов. 1883 - 1910". После этого
Мережковский занимается в основном публицистикой и литературной критикой,
пишет драмы и прозу. К выдающимся критическим работам Мережковского можно
отнести очерки "Толстой и Достоевский" и "Чехов и Горький",
публицистический очерк "Грядущий хам", очень точный в прогностическом
отношении. В статье "Революция и религия" (1907) Мережковский изобличает
русское самодержавие как порождение Антихриста, призывая соединить "нашего
Бога с нашей свободой". В отличие от многих коллег-символистов,
Мережковский считал, что литература должна помогать решать насущные
проблемы общества; примерами могут служить Некрасов и Белинский (статья
"Балаган и трагедия", 1910, лекция "Завет Белинского. Религиозность и
общественность русской интеллигенции", книга "Две тайны русской поэзии.
Некрасов и Тютчев" - 1915).
С 1906 по 1908 г. Мережковские были за границей, в Париже, где
знакомилис с европейскими религиозными и общественными деятелями, а также с
русскими эмигрантами - социалистами, революционерами (Савинков и др.).
Мережковский написал ряд статей против русской монархии и церкви. По
возвращении в Россию он становится одним из руководителей Религиозно-
философского общества в Петербурге.
Февральскую революцию 1917 г. Мережковский встретил восторженно;
но в победе большевиков увидел торжество Хама, предсказанного им. Ненависть
к большевикам и Советской власти Мережковский сохранил до самой своей
кончины в 1941 году. В конце 1919 г. он вместе с женой нелегально выехал из
России, сначала в Варшаву (где они безуспешно пытались организовать военную
интервенцию против России), а затем - в Париж, где их дом стал одним из
культурных центров эмиграции. Там он написал несколько книг философской
эссеистической прозы ("Тайна трех. Египет и Вавилон", "Тайна Запада.
Атлантида - Европа", "Иисус Неизвестный" и др.). Продолжал он писать и
романы - дилогию, состоящую из романов "Рождение богов. Тутанкамон на
Крите" и "Мессия", посвященную зарождению "религии духа".
Умер 07.12.1941 г. в Париже.
Творчество
Очень много Мережковский, вначале своей деятельности, переводил с
греческого и латинского; в "Вестнике Европы" (1890) напечатан ряд его
переводов трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Отдельно вышел прозаический
перевод "Дафниса и Хлои", Лонга (1896). Переводы трагиков изящны, но, очень
рано Мережковский выступает и в качестве критика: в "Северном Вестнике"
конца 1880-х годов, "Русском Обозрении", "Труде" и других изданиях были
напечатаны его этюды о Пушкине, Достоевском, Гончарове, Майкове, Короленко,
Плинии, Кальдероне, Сервантесе, Ибсене, французских неоромантиков и пр.
Часть их вошла в сборник: "Вечные Спутники" (с 1897 г. 4 изд.). В 1893 г.
издана им книга "О причинах упадка современной русской литературы".
Крупнейшая из критических работ Мережковского (первоначально напечатана в
органе новых литературно-художественных течений "Мир Искусства") -
исследование "Толстой и Достоевский" (2 т., с 1901 г. 3 изд.). Из других
критико-публицистических работ вышли отдельно: "Гоголь и Черт" (с 1906 г. 2
изд.), "М.Ю. Лермонтов, поэт сверхчеловечества" (1909 и 1911), книжка "Две
тайны русской поэзии. Тютчев и Некрасов" (1915) и брошюра "Завет
Белинского" (1915). В "Северном Вестнике" 1895 г. Мережковский дебютировал
на поприще исторического романа "Отверженным", составляющим первую часть
трилогии "Христос и Антихрист". Вторая часть - "Воскресшие боги. Леонардо
да Винчи" - появилась в 1902 г., третья - "Антихрист. Петр и Алексей" - в
1905 г. В 1913 г. издан отдельно (печатался в "Русской Мысли") 2-томный
роман "Александр I". В начале 1900-х годов Мережковский, изжив полосу
ницшеанства, становится одним из главарей, так называемого
"богоискательства" и "неохристианства", и вместе с З. Гиппиус, Розановым,
Минским , Философовым и др. основывает "религиозно-философские собрания" и
орган их - "Новый Путь". В связи с этим перестроем миросозерцания,
получившим яркое выражение и в исследовании "Толстой и Достоевский",
Мережковский пишет ряд отдельных статей по религиозным вопросам. С середины
1900-х годов Мережковский написал множество публицистических фельетонов в
"Речи" и др. газетах, а в последние годы состоит постоянным сотрудником
"Русского Слова". Религиозные и публицистические статьи Мережковского
собраны в книгах: "Грядущий Хам" (1906), "В тихом омуте" (1908), "Не мир,
но меч" (1908), "Больная Россия" (1910), "Было и будет. Дневник" (1915). В
Париже Мережковский, совместно с З. Гиппиус и Д.В. Философовым, напечатал
книгу "Le Tsar et la Revolution" (1907). В сотрудничестве с ними же
написана драма из жизни революционеров: "Маков цвет" (1908). Драма
Мережковского "Павел I" (1908) вызвала судебное преследование, но суд
оправдал автора, и книга была освобождена от ареста. Первое собрание
сочинений Мережковского издано товариществом М.О. Вольф (1911 - 13) в 17
т., второе - Д.И. Сытиным в 1914 г. в 24 т. (с библиографическим
указателем, составленным О.Я. Лариным). Романы Мережковского и книга о
Толстом и Достоевском переведены на многие языки и создали ему громкую
известность в Западной Европе.
Направления в творчестве
В 1892 г. в Петербурге вышел сборник стихов Дмитрия Сергеевича
Мережковского "Символы", давший имя зарождающемуся направлению русской
поэзии. В том же году в лекции Мережковского "О причинах упадка и о новых
течениях в современной русской литературе" символизм получил первое
теоретическое обоснование. Отвергая позитивизм и натурализм в литературе,
автор полагал, что ее обновит "мистическое содержание", язык символов и
импрессионизм как "расширение художественной впечатлительности". С того
времени Мережковский был признан одним из теоретиков и учителей русских
символистов.
Писать стихи Мережковский начал в 13 лет. В "Автобиографии" он упоминает о
том, как его отец, столоначальник в придворной конторе, привез
пятнадцатилетнего гимназиста к Достоевскому, который нашел ученические
стихи Мережковского плохими и слабыми: "Чтоб хорошо писать,- страдать надо,
страдать!" Тогда же Мережковский познакомился с Надсоном и через него вошел
в литературную среду, встречался с Плещеевым, Гончаровым, Майковым,
Полонским. О Н. Михайловском и Г. Успенском он всегда говорил как о своих
учителях. Благодаря Якубовичу в 16 лет опубликовал первое стихотворение,
после чего стал печататься в "Отечественных записках". В 1888 г. женился на
начинавшей тогда поэтессе 3. Гиппиус. К тому времени относится пережитый
Мережковским религиозный переворот, давший новое направление его творчеству
и литературно-общественной деятельности.
Брюсов связывал с именем Мережковского возникшее в русском общества начала
1900-х годов движение, суть которого "состояла в призыве к религиозному
возрождению и в проповеди неохристианства", способного объединить
евангельский идеал с полножизненным "языческим" началом, утвердив
"равносвятость" духа и плоти. Теоретические концепции Мережковский развивал
в книге статей "Вечные спутники" (1897), двухтомном сочинении "Лев Толстой
и Достоевский" (1901-1902), а также в исторических романах и пьесах
(трилогия "Христос и Антихрист", "Александр I", "Павел I" и др.). Вместе с
3. Гиппиус Мережковский был инициатором и активным участником Религиозно-
философских собраний в Петербурге (1901-1903 и 1907-1917), журнала "Новый
путь" (1903-1904). По его признанию, решающее значение для него имели
события 1905 г., когда он безуспешно пытался заручиться поддержкой
официальной церкви в борьбе против черносотенных погромов, а затем против
измены царского правительства его собственному манифесту 17 октября. "Я
понял... - писал он,- связь православия со старым порядком в России, понял
также, что к новому пониманию христианства нельзя иначе подойти, как
отрицая оба начала вместе" ("Автобиография"). 1905-1907 годы провел в
Париже, позднее выступал по преимуществу как прозаик, публицист и критик.
Октябрьской революции не принял, с 1920 г. в эмиграции. Отойдя от
художественной прозы, писал историко-религиозные эссе.
Мережковский-поэт целиком принадлежит к поколению "старших символистов",
начинавших с декларативных подражаний Надсону и активно использовавших
клише народнической поэзии, а затем переживших определенный творческий
кризис, закончившийся обновлением поэтических мотивов и средств. Сознание
безысходного одиночества человека в мире, роковой раздвоенности и бессилия
личности, проповедь красоты, "спасающей мир",- развивая эти общие для
"старших символистов" мотивы, Мережковский не сумел преодолеть в стихах
рассудочности и декларативности. Издав в 1896 г. "Новые стихотворения. 1891-
1895", выступал как поэт все реже. В 1911 г. для последнего своего
"Собрания стихов. 1883-1910" (СПб.) он отобрал те, которым сам "придавал
значение",- 49 лирических пьес и 14 "легенд и поэм".
Первое стихотворение в сборнике "Отклик" (1881). В 1884 - 1888 гг.
студент историко-филологического факультета Петербургского университета.
Первая книга "Стихотворения" в 1888 г. Этапный сборник стихов "Символы"
(1892). Европейскую известность принесла прозаическая трилогия "Христос и
Антихрист" ("Смерть Богов. Юлиан Отступник", 1896; "Воскресшие Боги.
Леонардо да Винчи", 1901; "Антихрист. Петр и Алексей", 1905).
Автор литературно-критических исследований "Л. Толстой и
Достоевский" (1901 - 1902), "Гоголь и черт" (1906) и др., сборников
философской и религиозной эссеистики "Вечные спутники" (1897), "Грядущий
Хам" (1906), "Не мир, но меч" (1908), "В тихом омуте" (1908), "Больная
Россия" (1910), переводов Эсхила, Еврипида, Софокла, Гёте, По.
В декабре 1919 г. с З. Н. Гиппиус, Д. В. Философовым и В. А.
Злобиным под видом командировки для чтения лекций в красноармейских частях
выбрался из Петрограда и пересек польско-большевистский фронт в
окрестностях Жлобина. После нескольких дней в Бобруйске беглецы в середине
января 1920 г. добрались до Минске, после выступлений в конце февраля
прибыли в Вильно, откуда в первых числах марта уехали в Варшаву. Здесь
Мережковский участвовал в газете "Свобода" до 20 октября, когда вместе с
Гиппиус и Злобиным выехал в Париж.
Вслед за трилогией из русской жизни (пьеса "Павел I", романы
"Александр I" и "14 декабря", 1918) своеобразные художественно-философские
произведения "Рождение Богов (Тутанкамон на Крите)" (1924), "Мессия"
(1925), "Наполеон" (1929), "Тайна Запада: Атлантида - Европа" (1931),
"Иисус Неизвестный" (1932 - 33), "Павел и Августин" (1937), "Франциск
Ассизский" (1938), "Данте" (1939). Участвовал в рижской газете "Сегодня" и
варшавской "За свободу!", был парижским соредактором варшавского
литературно-политического еженедельника "Меч" (1934 - 1939).
Отличительные черты творчества
Отличительные черты разнообразной деятельности Мережковского - преобладание
головной надуманности над непосредственным чувством. Обладая обширным
литературным образованием и усердно следя за европейским литературным
движением, Мережковский почти всегда вдохновляется настроениями книжными.
Менее всего Мережковский интересен как поэт. Стих его изящен, но образности
и одушевления в нем мало, и, в общем, его поэзия не согревает читателя. Он
часто впадает в ходульность и напыщенность. По содержанию своей поэзии
Мережковский сначала всего теснее примыкал к Надсону . Не будучи
"гражданским" поэтом в тесном смысле слова, он охотно разрабатывал такие
мотивы, как верховное значение любви к ближнему ("Сакья-Муни"), прославлял
готовность страдать за убеждения ("Аввакум") и т. п. На одно из
произведений первого периода деятельности Мережковского - поэму "Вера" -
выпал самый крупный успех его как поэта; живые картины духовной жизни
молодежи начала 1880-х годов заканчивается призывом к работе на благо
общества.
Мотивы символизма и ницшеанства в творчестве
С конца 1880-х годов Мережковского захватывает волна символизма и
ницшеанства. Мистицизма или хотя бы романтизма в ясном до сухости
писательском темпераменте Мережковского совершенно нет, почему и "символы"
его переходят в ложный пафос и мертвую аллегорию. - Широко задумана
"трилогия" Мережковского, долженствующая изобразить борьбу Христа и
Антихриста во всемирной истории. Крайняя искусственность замысла, мало
заметная в первом романе, ярко выступила на вид, когда трилогия была
закончена. Если еще можно было усмотреть борьбу Христа с Антихристом в лице
Юлиана отступника, то уже чисто внешний характер носит это сопоставление в
применении к эпохе Ренессанса, когда с возрождением античного искусства
якобы "воскресли боги" древности. В третьей части трилогии сопоставление
держится исключительно на том, что раскольники усмотрели Антихриста в
Петре. Самый замысел сопоставления Христа и Антихриста не выдерживает
критики; с понятием о Христе связано нечто бесконечно-великое и вечное, с
понятием об Антихристе - исключительно суеверие. То же самое можно сказать
и о другом лейтмотиве трилогии - заимствованной у Ницше мысли, что
психология переходных эпох содействует нарождению сильных характеров,
приближающихся к типу "сверх-человека": представление о "переходных" эпохах
противоречит идее непрерывности всемирной истории и постепенности
исторической эволюции. Особенно очевидна искусственность этой идеи в
применении к Петру; в исторической науке прочно установился взгляд, что
Петровская реформа была лишь эффектным завершением задолго до того
начавшегося усвоения европейской культуры. В чисто художественном отношении
выше других первый роман. В нем много предвзятости, психология Юлиана-
Отступника полна крупнейших противоречий, но отдельные подробности
разработаны порой превосходно. Предприняв поездку в Грецию, тщательно
ознакомившись с древней и новой литературой о Юлиане, автор проникся духом
эллинизма и сумел передать не только внешний быт античности, но и самую ее
сущность. В "Воскресших богах" Мережковский с особенным увлечением отдался
той стороне ницшеанства, которая заменяет мораль преклонением перед силой и
ставит искусство "по ту сторону добра и зла". Мережковский на всем
протяжении романа подчеркивает полное нравственное безразличие великого
художника, вносящего одно и то же воодушевление и в постройку храма, и в
план особого типа домов терпимости, в придумывание разных полезных
изобретений, и в устройство "уха тирана Дионисия", с помощью которого
сыщики незаметно могут подслушивать. Вторая часть трилогии, как и третья -
не вполне художественные произведения; не меньше половины занимают выписки
из подлинных документов, дневников и т. п. Еще меньше можно причислить оба
романа к подлинной истории. Благодаря, однако, хотя и тенденциозной, но
яркой мысли, подкрепленной колоритными цитатами, "Воскрешение Боги" - одна
из интереснейших книг по Ренессансу; это признано даже в богатой
западноевропейской литературе. В третьей части трилогии Петр "Великий" в
значительной степени меркнет, и на первый план выступает Петр более
"Грозный", чем "Грозный" царь Иван. Перед нами проходят картины дикого
распутства, безобразнейшего пьянства, грубейшего сквернословия и во всей
этой азиатчине главную роль играет великий насадитель "европеизма".
Мережковский сконцентрировал в одном фокусе все зверское в Петре. Новую
серию исторических тем Мережковский начал драмой "Павел I" и большим
романом "Александр I". Личность Павла и трагедия его смерти освещены
автором самостоятельно, без принижения личности императора. Александровская
эпоха разработана довольно поверхностно, а декабристское движение - даже
легкомысленно. Стремясь отыскать в декабристах "человеческое, слишком
человеческое", автор затушевал в них то несомненно-геройское, которое в них
было. - В критических работах своих Мережковский отстаивает те же принципы,
которых держится в творческой деятельности. В первых его статьях, например,
о Короленке, еще чувствуется струя народничества начала 80-х годов, почти
исчезающая в книжке "О причинах упадка современной литературы", а в
позднейших статьях, уступающая место не только равнодушию к прежним
идеалам, но даже какому-то вызывающему презрению к ним. В 1890-х годах
мораль ницшевских "сверх-человеков" так увлекает Мережковского, что он
готов отнести стремление к нравственному идеалу к числу мещанских
условностей и шаблонов. В книжке "О причинах упадка современной русской
литературы" не мало метких характеристик, но общая тенденция неясна; автор
еще не решался вполне определенно поставить скрытый тезис своего этюда -
целебную силу и утилитарной школы русской критики, но собственные его
статьи очень тенденциозны. Так, поглощенный подготовительными работами для
второго романа трилогии, он в блестящем, но крайне парадоксальном этюде о
Пушкине находил в самом национальном русском поэте "флорентинское"
настроение. В период увлечения религиозными проблемами Мережковский
подходил к разбираемым произведениям по преимуществу с богословской точки
зрения. Эта специальная точка зрения не помешала, однако, исследованию
Мережковского о Толстом и Достоевском стать одним из самых оригинальных
явлений русской критики. Сам художник, Мережковский тонко анализирует
сущность художественной манеры Толстого, которого характеризует как
ясновидца плоти, в противоположность ясновидцу духа - Достоевскому.
Замечательно владея искусством перемешивать собственное изложение искусно
подобранными цитатами, Мережковский сделал из своего исследования одну из
увлекательнейших русских книг. Как в исследовании о Толстом и Достоевском,
так и в других статьях попытки Мережковского обосновать новое религиозное
миросозерцание сводятся к следующему. Мережковский исходит из старой теории
дуализма. Человек состоит из духа и плоти. Язычество "утверждало плоть в
ущерб духу", и в этом причина того, что оно рухнуло. Христианство церковное
выдвинуло аскетический идеал "духа в ущерб плоти". В действительности же
Христос "утверждает равноценность, равносвятость Духа и Плоти" и "Церковь
грядущая есть церковь Плоти Святой и Духа Святого". Рядом с "историческим"
и уже "пришедшим" христианством должна наступить очередь и для
"апокалиптического Христа". В человечестве теперь обозначилось стремление к
этому "второму Христу". Официальное, "историческое" христианство
Мережковского называет "позитивным", т. е. успокоившимся, остывшим. Оно
воздвигло перед человечеством прочную "стену" определенных, окаменевших
истин и верований; оно не дает простора фантазии и живому чувству. В
частности "историческое" христианство, преклоняющееся перед аскетическим
идеалом, подвергло особенному гонению плотскую любовь. Для
"апокалиптических" чаяний Мережковского вопрос пола есть по преимуществу
"наш новый вопрос"; он говорит не только о "Святой Плоти", но и о "святом
сладострастии". Этот довольно неожиданный переход от религиозных чаяний к
сладострастию смущает и самого Мережковского. В ответ на обвинения духовных
критиков он готов признать, что в его отношении к "историческому
христианству" есть "опасность ереси, которую можно назвать, в
противоположность аскетизму, ересью астартизма, т. е. кощунственного
смешения и осквернения духа плотью". Несравненно ценнее другая сторона
религиозных исканий Мережковского. Второй из его "двух главных вопросов,
двух сомнений" - "более действенный, чем созерцательный вопрос о
бессознательном подчинении исторического христианства языческому Imperium
Romanum": об отношении церкви к государству. Став в начале 1900-х годов в
главе "религиозно-философских" собраний, Мережковский подверг резкой
критике всю нашу церковную систему, с ее полицейскими приемами насаждения
благочестия. Эта критика, исходящая от кружка людей, заявлявших, что они не
атеисты и не позитивисты, а искатели религии, в свое время произвела
сильное впечатление. Как публицист, Мережковский слишком неустойчив в своих
симпатиях и антипатиях, чтобы иметь серьезное влияние. Он выступал и как
апологет самодержавия, и как защитник идей диаметрально-противоположных. Не
всегда устойчив Мережковский и как практический деятель; в 1912 г.
произвело очень неблагоприятное впечатление обнародование его странно-
ласковой переписки с А.С. Сувориным.
Заключение
Мережковский вошел в историю русской и мировой литературы как один
из самых ярких и последовательных представителей символизма. Его книги
представляют большой интерес как опыт метафизического (эсхатологического)
прочтения истории и религии, Евангелия и мифов, "расшифровки" личности
Христа ("Иисус Неизвестный"), отцов церкви и знаменитых людей ("Павел и
Августин", 1937, "Св. Франциск Ассизский" и "Жанна д'Арк…", 1938, и другие,
более ранние сочинения). Его творчество - это талантливый синтез книжных
знаний, всестороннее осмысление прошлого мировой культуры. Этим, вероятно,
объясняется и тот факт, что у Мережковского было мало идейных
последователей: человек книжный, он зачастую видел не реальных людей, а их
метафизический образ, созданный собственным воображением (например,
увлекался личностями Муссолини и Гитлера). Большой интерес представляют
исследования Мережковского о писателях - Гоголе, Пушкине, Гончарове,
Толстом и Достоевском, Флобере, Сервантесе, Руссо, Ибсене и др.
Список использованной литературы
1. Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред.
М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993
2. Д.С. Мережковский. Собрание сочинений в 4-х т. Москва: Правда, 1990.
3. Глеб Струве. Русская литература в изгнании.
4. О. Михайлов – Венок Мережковскому
5. Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва,
2000.