Развитие личности главного героя в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин"
Развитие личности главного героя в романе А.С. Пушкина “Евгений Онегин”.
Реферат по Литературе Лопырева Михаила 9 "Г"
Воронеж 1998.
План.
1.Евгений Онегин - выразитель особенностей содержания жизни русского
общества 20-х годов XIX века.
2.Утверждение мысли о влиянии ума, уровня образованности на характер
главного героя.
3. Умение различать истинные и мнимые ценности как показатель глубины
личности и способности ее к дальнейшему развитию.
4.Проблема личности и среды в романе. Масштаб личности, определяемый
как способность подняться над средой, противостоять обыденности, косности.
5.Художественная функция элементов сюжета, направленных на решение
проблемы личности героя.
Все вложено в эту книгу: ум, сердце, молодость, мудрая зрелость, минуты
радости и горькие часы без сна - вся жизнь прекрасного, гениального и
веселого человека. Вот почему я всегда, каждый раз с трепетом открываю ее
страницы.
Кто главный герой романа "Евгений Онегин"? Ответ на этот вопрос кажется
вполне ясным: конечно, тот, чьим именем назвал Пушкин свою книгу; конечно,
Евгений - кто же еще? Даше Татьяна, даже Ленский играют в романе менее
важную роль, а уж тем более Ольга, старики Ларины, соседи-помещики,
светские денди, крестьяне... И в школьных учебниках мы читаем: главный
герой романа - Евгений Онегин, типичный молодой дворянин начала XIX века.
Это, разумеется, правильно: без Онегина и романа бы не было.
Вся первая глава, казалось бы, рассказывает об Онегине: его детстве,
юности, привычках, развлечениях, друзьях.
Эпиграф к этой главе: "И жить торопится и чувствовать спешит" (Князь
Вяземский) - тоже про Онегина, это он "жить торопится"
Но, если прочесть главу повнимательней, мы увидим, что в ней не один, а
два героя: Онегин и Пушкин. Им не только уделено почти равное количество
строф, мы узнаем о каждом из них очень много - об авторе почти столько же,
сколько о герое. Они во многом похожи, недаром Пушкин сразу скажет об
Онегине: "добрый мой приятель". Но много у них и разного. Трудно, конечно,
сравнивать реально жившего великого человека с другим, созданным его
фантазией, а мне все-таки каждый раз, когда я читаю роман, думается:
насколько же Пушкин ярче, умнее, значительней человека, которого мы
называем "типичным представителем " его эпохи!
В то время, когда он начал писать "Онегина", полагалось начинать
большое поэтическое произведение торжественным вступлением, обращаясь к
богам. Так, как начал Гомер свою " Илиаду ":
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына...
Или так, как начал Пушкин свою оду "Вольность":
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица?..
Так полагалось. А Пушкин начинает свой роман
в стихах совсем иначе. Он берет строчку из знакомой каждому его
современнику басни Крылова "Осел и мужик":
Осел был самых честных правил... -
и переделывает эту строчку по-своему. Сразу, с первой же строки, он
смело, весело, молодо бросается в бой против того, что устарело, что мешает
развитию литературы, что ему ненавистно: против сковывающих писателя правил
и законов - за свободу мысли, свободу творчества. Никого он не боится: ни
критиков, ни ученых знатоков, ни даже друзей-писателей, которые, конечно,
рассердятся на него за подобное начало.
Итак, роман начинается без всякого вступления - мыслями героя, едущего
к больному дяде, которого он не знает и не любит, чтобы
Ему подушки поправлять.
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!
Одобряет Пушкин такое поведение Онегина? Пока мы еще не можем ответить
на этот вопрос. Но дальше, читая роман, мы все узнаем: и что думает Пушкин
об Онегине, и как он смотрит на принятые в свете родственные отношения, и
какие люди ему по душе, кого он ненавидит и за что, над чем смеется, что
любит, с кем борется...
Поэт находит самые точные, самые убедительные слова, чтобы объяснить,
как несчастливо воспитали Евгения: чувствовать, страдать, радоваться он не
умеет. Зато умеет "лицемерить, казаться, являться"; зато, как многие
светские люди, умеет скучать, томиться...
Бот как по-разному воспринимают Пушкин и Онегин, например, театр. Для
Пушкина петербургский театр - "волшебный край", о котором он мечтает в
ссылке:
Услышу ль вновь я ваши хоры?
Узрю ли русской Терпсихоры
Душой исполненный полет?
А Онегин "входит, идет меж кресел по ногам, двойной лорнет, скосясь,
наводит на ложи незнакомых дам...", едва взглянув на сцену "в большом
рассеянье", уже
"отворотился - и зевнул".
Почему так? Отчего Пушкин умеет радоваться тому, что наскучило,
опостылело Онегину? Мы еще придем к ответу на этот вопрос. Сейчас мы вместе
с Евгением вернулись из театра и вошли в его кабинет.
Белинский назвал роман Пушкина "энциклопедией русской жизни и в высшей
степени народным произведением". Что такое энциклопедия? Мы привыкли
представлять себе при этом слове многотомное справочное издание - и вдруг:
тоненькая книжка в стихах! А все-таки Белинский прав: дело в том, что в
пушкинском романе сказано так много, так всеобъемлюще о жизни России в
начале ХIХ века, что если бы ничего мы не знали об этой эпохе и только
читали "Евгения Онегина" - мы бы все-таки звали многое.
На самом деле, прочтя только двадцать строф, мы уже узнали, как
воспитывали молодых дворян, где они гуляли в детстве, куда ездили
развлекаться, став взрослыми, что ели и что пили; какие пьесы шли в театре,
кто была самая знаменитая балерина и кто самый знаменитый балетмейстер.
Теперь нам хочется знать, что покупала за границей и что вывозила за
границу Россия ХIХ века. Пожалуйста: "за лес и сало" ввозились предметы
роскоши: "янтарь на трубках Цареграда, фарфор и бронза... духи в граненом
хрустале" и многое другое, необходимое "для забав, ... для неги модной".
Хотим узнать, как одевались молодые люди, как шутили, о чем думали и
беседовали - скоро мы все это узнаем. Пушкин подробно и точно расскажет обо
всем.
Еще один вопрос: почему так много иностранных словв первой главе?
Некоторые даже и написаны латинским шрифтом: Madame, Monsieur I'Abbe,
dandy, vale, roast-beef, entrechat... И слова-то из разных языков:
французские, английские, латинские, опять английские, французские...
Может быть, Пушкину трудно обойтись без этих слов, он слишком привык к ним,
всегда употреблял их? Вот в строфе XXVI он и сам пишет:
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами...
Когда мы начнем читать вторую, третью и другие главы, то убедимся:
Пушкину вовсе не нужны "иноплеменные слова", он превосходно без них
обходится. А вот Онегину - нужны. Пушкин умеет говорить по-русски блестяще,
остроумно, богато - а герой его говорит светским мешаным языком, где
переплетается английский с французским и где не поймешь, такой же родной
язык твоего собеседника. Более того, Пушкин сознательно, нарочно извиняется
перед читателем - а вдруг читатель не заметит "иноплеменного" словесного
окружения Онегина! Нужно обратить его внимание на эти слова.
Евгений Онегин - определенный этап в развитии русского общественного
сознания.
Онегин - воплощение европейского сознания: европейской культуры,
образованности, приоритет рационалистического сознания. Подчеркивается его
отчужденность от национальной жизни: он без семьи, воспитан иностранным
гувернером, засилье иностранных слов в первой главе.
Пушкин не дает однозначных оценок, но видит и сильные стороны, прежде
всего, потребность осмыслить себя как личность.
Работая в Одессе над второй главой, Пушкин еще не знал, что скоро - не
пройдет и года - он вынужден будет поселиться в этом "прелестном уголке",
сосланный, поднадзорный. Но он уже давно знал, что русская деревня далеко
не так прекрасна, как кажется непосвященному взору. Еще в 1819 году,
приехав в Михайловское во второй раз в жизни, двадцатилетний Пушкин увидел
не только прелесть русской природы:
...Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества губительный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца...
("Деревня". 1819 г.)
Вот эти страшные контрасты русской деревни XIX века сохранились в уме и
сердце поэта. Не случайно уже в первой строфе слышна еле заметная ирония -
когда Пушкин говорит о "прелестном уголке". Чем дальше описывает он
деревню, тем слышнее ирония. Дом дядюшки Онегина назван "почтенным замком",
хотя обставлен он весьма скромно: "два шкафа, стол, диван пуховый..." Слово
"замок" вызывает мысли о феодале, которому подчинены безропотные вассалы, о
несправедливости, царящей там, где властвует "барство дикое".
Прочтя всего две строфы, читатель начинает понимать горечь эпиграфа: "О
Русь!" Тяжело мыслящему, благородному человеку жить на Руси в пушкинскую
эпоху.
Трудно Онегину в деревне - потому трудно, что он умнее, честнее тех
людей, которые окружают его. И ему эти люди постылы, и он им враждебен; они
злословят о нем:
"Сосед наш неуч; сумасбродят;
Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино;
Он дамам к ручке не подходит;
Все да, да нет; не скажет да-с
Иль нет-с". Таков был общий глас.
Эти обвинения нам знакомы: "Шампанское стаканами тянул. - Бутылками-с,
и пребольшими. - Нет-с, бочками сороковыми". Так рассуждали о Чацком гости
Фамусова. В "Горе от ума" глухая старуха графиня-бабушка не услышала ни
звука из того, что ей рассказал Загорецкий о Чацком, но слова нашла такие
же, как соседи Онегина: "Что? К фармазонам в хлеб ? Пошел он в басурманы?".
Сам Пушкин во время южной ссылки примыкал к кишиневской масонской
организации. Среди масонов было немало передовых людей, будущих
декабристов, потому их так ненавидели гости Фамусова и соседи Онегина.
Читая первую главу, мы сравнивали Онегина с Пушкиным, Чаадаевым,
Кавериным - с умнейшими, выдающимися людьми своей эпохи. Евгений не таков,
как эти люди, ему недоступны их знания, их таланты, их умение понимать
жизнь, действовать. Но он много выше среднего человека своего круга - в
этом мы убеждаемся, читая вторую главу. И этого-то не прощает ему его круг.
За неделю до того, как вчерне закончить вторую главу, Пушкин писал А.
И. Тургеневу: "... Я на досуге пишу новую поэму Евгений Онегин, где
захлебываюсь желчью". (Разрядка Пушкина.) За месяц до этого, в разгар
работы над второй главой, Пушкин пишет в другом письме - П. А. Вяземскому:
"...О печати и думать нечего, пишу спустя рукава. Цензура наша так
своенравна, что с нею невозможно и размерить круга своего действия - лучше
об ней и по думать".
Когда на сцене появляется Ленскнй, мы знакомимся с еще одним типом
русского молодого человека пушкинской поры.
...С душою прямо геттингенской,
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт.
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный...
В Геттингенском университете в Германии воспитывалось немало русских
юношей - и все они были известны своими "вольнолюбивыми мечтами".
Итак, Онегин и Ленский подружились. Но они ведь такие разные:
... Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Подружились они потому, что все остальные совсем уж не подходили для
дружбы, потому что каждый скучал в своей деревне, не имея никаких серьезных
занятий, никакого настоящего дела, потому что жизнь обоих, в сущности,
ничем не заполнена.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.
Это "первый каюсь я" - характерно для Пушкина. Да, и в его жизни были
такие дружеские отношения - от делать нечего - в которых пришлось потом
горько каяться: с Федором Толстым - "Американцем", тем самым, о котором
Грибоедов говорит: "В камчатку сослан был, вернулся алеутом, и крепко на
руку нечист; да умный человек не может быть по плутом", Быть может, Пушкин,
когда писал эти строки, думал и об Александре Раевском, своем "демоне", -
много горя принес ему этот друг.
Круг их разговоров серьезен, это не пустая болтовня:
Племен минувших договоры,
Плоды наук, добро и зло,
И предрассудки вековые,
И гроба тайны роковые,
Судьба и жизнь в свою чреду,
Все подвергалось их суду.
Это - темы разговоров мыслящих людей. Те же проблемы обсуждались
будущими декабристами: читался "Общественный договор" французского
просветителя Жан-Жака Руссо; решались задачи практического применения наук
в сельском хозяйстве; о "добре и зле" сам Пушкин много говорил с Раевским,
а в лицейские годы - с Кюхельбекером. В 1821 году Пушкин записал в своем
дневнике: "Утро провел я с Пестелем; умный человек во всем смысле этого
слова... Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный
и проч.". Вполне может быть, что и с Пестелем Пушкин беседовал о добре и
зле, что их занимали "предрассудки вековые и гроба тайны роковые".
В черновике у Пушкина вместо слов "судьба и жизнь" было написано "царей
судьба" - значит, и политические разговоры могли вести Онегин с Ленским.
Каждый читает "Онегина" по-своему, и я вовсе не считаю свое прочтение
правильным. Но для себя я знаю: вот здесь начинает складываться трагедия
Онегина.
"Скажи, которая Татьяна?"
Ведь Евгений поехал знакомиться с Ольгой. Его интересовала Ольга -
возлюбленная друга. Почему же спрашивает он не о ней, а о ее сестре? Почему
говорит: "Я выбрал бы другую..." и тут же спохватывается: "Когда б я был,
как ты, поэт..."
Встретились два человека, которые могут дать друг другу счастье.
Встретились - и заметили друг друга, и могли бы полюбить... Но Онегин
отталкивает от себя эту возможность: он не верит в любовь, не верит в
счастье, ни во что не верит, не умеет верить...
Пушкин знает, что человек может и должен быть счастлив и приносить
счастье другим. В своем романе он показывает, как несчастлив и горек жребий
безнадежного эгоиста; он спорит с Байроном, ищет новых путей и в жизни и в
литературе.
В начале четвертой главы, Пушкин опять возвращается к петербургской