Солженицын А И

ПОСВЯЩАЮ

                                           всем, кому не хватило жизни
                                                 об этом рассказать.
                                                     И да простят они мне,
                                                      что я не все вспомнил,
                                                      не обо всем догадался.

                                                            А. И. Солженицын

      А. И. Солженицын много испытал на своем жизненном пути, много  пережил
и выстрадал. Несмотря на то,  что  ему,  казалось,  написано  было  на  роду
превратиться в правоверного  марксиста  -  ведь  родом  он  из  крестьян,  в
церковь не ходил, вступил в комсомол и стал старостой  класса  -  Солженицын
уже к началу войны вступил на путь преодоления  комсомольской  утопии.  Этот
путь, ведущий к вратам Истины, был полон терний и преград.  В  феврале  1945
года осужден по ОСО к восьми годам лагерей, а по  окончании  срока  в  марте
1953года сослан навечно, в Казахстан. В 1956 году ссылка с него была  снята.
После 1965 года Солженицына уже  в  СССР  не  печатали,  подвергался  резким
нападкам  властей  и  газет,  в  1974  году,  после  появления   1-го   тома
«Архипелага ГУЛАГа», обвинен в измене родине и выслан  за  границу.  С  1976
года живет в штате Вермонт, США.
      Обобщающую работу об Архипелаге ГУЛАГе автор  задумал  и  стал  писать
весной 1958 года. Объем ее представлялся меньшим, чем  сейчас,  но  уже  был
принят принцип последовательных глав о тюремной системе,  следствии,  судах,
этапах,  лагерях  ИТЛ,  каторжных,   ссылке   и   душевных   изменениях   за
арестантские годы. Некоторые главы были тогда  же  написаны,  однако  работа
прервалась, так как  материала - событий, случаев,  лиц  -  на  основе  лишь
личного опыта автора и его друзей явно недоставало.
      В 1962 году был напечатан «Один день Ивана Денисовича». Герой рассказа
- Иван Денисович  Шухов  -  необыкновенный  человек.  Все  умеющий,  крепкий
правилами и цепкий умом,  Шухов  выживает  в  отвратительном  лагерном  быту
благодаря своему чрезвычайному трудолюбию и долготерпению. Иван Денисович  -
крестьянин, его мечта - простой и мирный,  любимый  или  крестьянский  труд.
Если в лагере в совокупности со всеми тамошними трудностями  всех  «добивает
работа  и  одиночество»,  то  Шухову,  напротив,  удается  спастись   именно
работой, любой работой, которую Шухов выполняет с  достоинством  и  присущим
ему  крестьянским  долготерпением.  В  мире  зла  и  насилия,  бесправия   и
порабощения, в обществе придурков и шакалов, «шестерок и блатарей»,  которые
исповедуют лагерный закон «подохни  ты  сегодня,  а  я  -  завтра»,  нелегко
сохранить душу и человеческое тепло. В таких условиях люди теряют  всяческое
уважение к окружающим и к себе тоже.  Они  перестают  видеть  разницу  между
добром и злом, между подлостью  и  преданностью,  и  вообще  перестают  быть
людьми.  Но  у  Ивана  Денисовича  было   свое   верное   средство   вернуть
человеческие мысли и доброе расположение духа - работа.
      А работали зэки на недостроенной ТЭЦ. «Она стоит на бугре,  а  за  ней
зона кончается». Откуда это радостное, упоенное строительство ТЭЦ? То  ли  в
том, что  работа  здесь  превращается  во  внутреннее,  хотя  бы  временное,
освобождение - «за ней зона кончается...», то ли в том, что  герою  рассказа
предстоит пережить иллюзию освобождения (зона кончается за  ней!).  И  когда
зэки входили в азарт работы, у Шухова «как вымело все из  головы»  так,  что
он «не о чем не вспоминал, не заботился, а  только  думал»  как  ладно  дело
закончить. Вдохновенно и отрешенно работает  каменщик,  и  когда  «мастерком
захватывает Шухов дымящийся раствор и на то место бросает и запоминает,  где
прошел нижний шов...», кажется, что строит он стену свою, за  которой  будет
храниться неподвластная лагерю  святыня  его  души.  Страна  с  тоталитарным
режимом все делала  посредством  революционного  насилия,  чтобы  поработить
свой народ с помощью колючей проволоки. В ход пускались и  более  изощренные
и надежные методы, например,  с  помощью  группового  взаимного  порабощения
людей  заставляли  ненавидеть  друг  друга,  шпионить:  «на   то   придумана
бригада... такое устройство, чтоб не начальство зэков понукало, а зэки  друг
друга». Но человеческий дух выстоял и там, за колючей  проволокой,  несмотря
на все методы и способы, придуманные, чтобы сломить его,  искоренить  совсем
и  превратить  человека  в  бесстрастный  и  послушный  «винтик».  Но   Иван
Денисович сумел сократить живую свою душу и увидел за  бугром  свет  надежды
на воскресение. Такое чувство остается  по  прочтении  рассказа  «Один  день
Ивана Денисовича».
      Тяжела и  жестока  была  жизнь  советских  зэков,  но,  возвращаясь  к
лагерной теме в «Архипелаге ГУЛАГе», А. И.  Солженицын  не  преследует  цели
воссоздать быт и порядки сталинских лагерей, его цель  -  подробная  картина
механизма самопревращения революционной власти во власть  тюремную,  внешней
военной победы - во внутреннее поражение.
      После напечатания «Одного дня Ивана Денисовича» автор  был  захлестнут
письмами бывших  заключенных  с  предложениями  встретиться,  рассказать.  В
течение 1963 и 1964 годов, и через эти письма, и путем  многих  встреч,  был
почерпнут обильный материал 227 свидетелей. Их  показания  автор  располагал
по своему прежнему, теперь расширенному и  умноженному  плану.  Осенью  1964
года был составлен окончательный план произведения - в  7-ми  частях  и  все
новые пополняющие материалы ложились в эту конструкцию. В августе 1973  года
при  трагических   обстоятельствах   неосновной,   неокончательный   вариант
«Архипелага» попал в руки госбезопасности - и  это  подтолкнуло  немедленную
публикацию книги на Западе, а вскоре автор был выслан из СССР.

      «Свои одиннадцать лет, проведенные там, усвоив не как  позор,  не  как
проклятый сон, но, почти  полюбив  тот  уродливый  мир,  а  теперь  еще,  по
счастливому обороту, став доверенным многих поздних  рассказов  и  писем,  -
может быть сумею я донести что-нибудь из косточек и  мяса?  -  еще  впрочем,
живого мяса, еще впрочем, живого тритона».